Удивительный Морис и его ученые грызуны - Страница 13

— Я как раз подумал, что мы должны перестать убивать других крыс. Крысы не должны убивать друг друга.

— Даже кик? — с сомнением в голосе спросила Персик.

— Да, ведь они тоже крысы, — ответил Опасный Боб.

Персик пожала плечами. — Мы пытались с ними разговаривать, но это бесполезно. К тому же они и без того держатся от нас в стороне.

Опасный Боб всё ещё смотрел в невидимый мир.

— Тем не менее, — сказал он. — Я хочу, чтобы ты это записала.

Персик вздохнула, но всё-таки пошла к одной из куч вещей, которые крысы притащили с собой, и вытащила оттуда свою сумку. Собственно, это была даже не сумка, а всего лишь свёрток с ручкой из старого бинта, но в нём было достаточно места для нескольких спичек, кусков карандашного грифеля, маленького осколка ножа для их заточки и клочков бумаги. Всё это были важные вещи.

Персик также была официальной носительницей Приключений господина Вислоуха. Впрочем, титул «носительница» был не совсем верным, правильнее было бы назвать её «таскательницей». Опасный Боб всегда хотел знать, где находится книга в данный момент, и казалось, что ему было проще думать, когда она была рядом. Казалось, присутствие книги утешало Опасного Боба, и этого было достаточной причиной для Персик всё время таскать книгу за собой.

Персик расправила кусок бумаги на старом кирпиче, вытащила из сумки кусок грифеля и посмотрела на список. Первая Мысль из списка гласила: сила в Клане.

Эту мысль было трудно перевести, но Персик постаралась. Большинство крыс не умело читать человеческое письмо. Им было слишком трудно увидеть какой-то смысл во всех этих линиях и загогулинах. Поэтому Персик попыталась создать письмо, которое было бы понятно и крысам. Чтобы изобразить первую Мысль, она нарисовала большую крысу, состоящую из маленьких.

По поводу письма у них возникли трения с Окороком. Чтобы попасть в голову старой крысы, новым идеям надо было прыгать с разбега. Опасный Боб объяснил тогда своим необычным спокойным голосом: «Если мы будем всё записывать, наши знания сохранятся и после того, как мы умрём.» Он сказал также, что таким образом другие крысы смогут узнать и то, что сейчас знает сам Окорок. На что Окорок ответил: «Вот ещё!» Он потратил годы, чтобы научиться всем своим трюкам! Зачем так сразу раздавать своё знание? Ведь так любая юная крыса будет знать столько же, сколько он!

На что Опасный Боб ответил: «Мы либо будет помогать друг другу, либо умрём.» Это стало второй Мыслью. Нарисовать взаимопомощь оказалось непросто. Но с другой стороны, даже кики порой тащили на себе своих раненных сородичей, а это была без сомнения взаимопомощь.

Толстая линия, которую Персик получила сильным надавливанием на грифель, означала «нет», а ловушка означала «умирать» или «плохо» или «избегать».

Последняя изображённая на бумаге Мысль звучала так: Не мочиться, где едят. Это было совсем просто.

Персик сжала грифель обеими лапами и тщательно нарисовала: Крыса не должна убивать Крысу.

Она отстранилась немного. Да… вышло неплохо… «Ловушка» была удачным изображением смерти, а мёртвую крысу она добавила, чтобы сделать рисунок ещё серьёзнее. — А если не будет выхода? — спросила она, разглядывая картинку. — Тогда не будет выхода, — ответил Опасный Боб. — Но других крыс убивать нельзя.

Персик печально покачала головой. Она поддерживала Опасного Боба, потому что… потому что в нём что-то такое было. Он не был большим или сильным, он был слаб и почти слеп, и иногда он даже забывал про еду, потому что ему приходила в голову мысль, которая до этого никому — по крайней мере из крыс — в голову не приходила. Большинство его мыслей злили Окорока, например тогда, когда Опасный Боб спросил: «А что такое крыса?» Окорок ответил: «Зубы. Когти. Хвост. Бежать. Прятаться. Жрать. Это и есть крыса.»

Но Опасный Боб возразил: «Но теперь мы можем задать себе вопрос, что такое крыса, значит, мы уже нечто большее.»

— Мы крысы, — ответил Окорок с металлом в голосе. — Мы бегаем, пищим, крадём и делаем новых крыс. Для этого мы созданы!

— Кем созданы? — спросил Опасный Боб, и последовал длинный спор о Большая-Крыса-Глубоко-Под-Землёй-теории.

Но даже Окорок следовал за Опасным Бобом, так же как Загар и Прохода Нет. И они слушали его внимательно, когда он говорил.

Персик всегда внимательно слушала других. — Нам даны носы, — сказал Загар своим людям. Но кто дал крысам носы? Мысли Опасного Боба находили дорогу в головы других крыс незаметно для их обладателей.

Он придумал новый способ думать. Он выдумал новые слова. Ему удалось понять, что с ними происходит. Большие крысы и крысы со шрамами прислушивались к маленькой крысе, потому что Превращение привело их в тёмную страну, и только Опасный Боб был в состоянии найти в ней дорогу.

Персик оставила Опасного Боба у свечки, а сама отправилась на поиска Окорока. Она нашла его прислонившимся к стене. Как и большинство старых крыс, он старался оставаться вблизи стен и избегал света и открытых участков.

Казалось, он дрожит.

— С тобой всё в порядке? — спросила Персик.

Дрожь прекратилась. — Да, да, со мной всё в порядке! — резко ответила старая крыса. — Небольшие судороги, больше ничего.

— Я подумала, что ты почему-то не пошёл ни с одной из групп, — сказала Персик.

— Со мной всё в порядке! — отрезал Окорок.

— У меня ещё есть немного картошки…

— Я не хочу есть! Мне хорошо!

Что означало, что ему было плохо. Это и было причиной, почему он не хотел делиться своим знанием с другими — кроме его знания, у него ничего не было. Персик знала, что крысы традиционно делали со старыми вожаками. Она видела, какое выражение было у Окорока на лице тогда, когда Загар — более молодая и сильная крыса — говорил перед отрядами, и она знала, что Окорок тоже об этом думал. Пока он был на виду, он держался молодцом, но последнее время он всё больше отдыхал и отсиживался по углам.